Михаил Колесов - Меньшиковский дворец[повесть, кубинский дневник и рассказы]

Везде пребывание начиналось с приема в местной мэрии. Ритуал был одинаковый: та же чашечка кофе и непременная рюмочка «сливовицы», которую при желании можно было повторить. Таких приемов иногда за день было по два–три. Поэтому ребята ходили под палящим солнцем пьяненькие и голодные.

В связи с этим однажды случился комичный случай.

Как–то после трудного экскурсионного дня ребят повезли на автобусе в горы, где в лесу находился очень уютный ресторан. Здесь расположились надолго. Обед плавно перешел в ужин. В перерыве пели русские песни, гуляли по лесу. В общем — отдыхали. Конечно, как всегда, молодого вина на столе было без ограничений, и никто не считал, сколько он выпил. У всех было прекрасное настроение, с которым под вечер собрались возвращаться. Но когда уже рассаживались в автобусе, кто–то крикнул:

— Ковалева нет!

С Сергея моментально слетел хмель.

Это надо себе только представить, как в горном лесу найти в начинавшихся сумерках человека, если он прилег где–нибудь под кустиком отдохнуть!

После получаса бесплодных поисков и криков Виктор принял решение.

— Все искать бесполезно. Спускаемся вниз в город и сообщим полиции о случившемся.

Настроение у всех было, конечно, испорчено. Ехали медленно, внимательно выглядывая в открытые окна по сторонам лесной дороги. И вот через некоторое время шофер спокойно произнес:

— Вот он.

Автобус остановился. Все высыпали из него и то, что увидели, вызвало у них гомерический хохот. Недалеко впереди парень спокойно топал по дороге… на четвереньках. Когда к нему подбежали и подняли, он вполне спокойно спросил:

— Чего вы так долго ехали?

Уже в автобусе на вопрос Сергея:

— Ты, почему шел на четвереньках?

Ответ приятеля его сразил:

— Я устал, а надо было идти.

Он, оказывается, вышел «прогуляться» и подождать автобус впереди…

Однажды утром всех погрузили на небольшой теплоход и вместе с другими пассажирами вывезли из Сплита. На пароходе было много туристов, главным образом, говоривших по–немецки. Ребята расположились прямо на палубе среди местного населения и его груза. Пароход вышел в море между двумя островами и взял курс на юг вдоль побережья среди Далматинских островов. Море было спокойно, прибрежные виды и ландшафт островов великолепны.

Неожиданно в вечернем свете приближавшегося к морскому горизонту солнца Сергей увидел впереди необычный город. Он уже стал привыкать к красоте приморских городов, но то, что предстало перед ним, поражало его воображение.

Это был Дубровник!

Прямо от кромки прибоя, как единая глыба камня, поднимался город–крепость. Мощные оборонительные башни с бойницами охраняли подход к причалам пристани, от которой в город можно было попасть только через арочные ворота в крепостной стене, опоясывавшей весь город. На одном из прибрежных утесов возвышался над морем средневековый замок. За крепостными стенами в центре города были видны купол большого кафедрального собора и высокая квадратная башня с часами городской ратуши.

Пароход подошел к пристани, которая напомнила Сергею картины итальянских мастеров. Ребята, вместе с другими туристами, спустились по деревянному трапу и вошли через крепостные ворота в город. Они медленно прошли по центральной улице мимо собора и ратуши, и вышли к замку. Здесь его называли «замком Гамлета». Он оказался мощной крепостью, стены которой возвышались над морем на пятнадцать–двадцать метров. Ширина стен со сторожевыми башнями на верху позволяла разминуться сегодня двум небольшим автомобилям. С берега крепость была окружена глубоким, сейчас заросшим травой и кустарником, рвом, через который был переброшен подъемный мост.

Ночевать ребят распределили по частным домам. Сергея с двумя приятелями хозяева встретили как родных и ни как не могли поверить в то, что они настоящие «русские» и что они недавно видели Красную площадь и Кремль. Потом начались воспоминания о войне. Хозяин с большим уважением отзывался о советских солдатах, воевавших в Югославии, потому что сам партизанил у Тито. За бутылочкой «сливовицы» прошла почти вся ночь.

На следующий день, после прогулки по городу и купания на отличном пляже, ребята покидали этот город с чувством сожаления.

После этого была Черногория. Они посетили родной город Броз Тито — Титоград. Сам небольшой современный город не произвел на Сергея особого впечатления. Больше запомнилось посещение судостроительной верфи Котор. Это была первая встреча с «рабочим классом». Принимали их в профсоюзном комитете завода. Как понял Сергей, партийных организаций на предприятиях в этой стране не было. Председатель профкома показал им в окно своего небольшого кабинета на стоящее против завода на площади здание и сказал:

— Там хозяева — коммунисты, а здесь — мы.

Им терпеливо объяснили, что такое «югославский социализм». Например, собственником завода, на котором они находились, было не государство, а производственный коллектив, чьи интересы выражал профсоюз. Уважение к Тито, как личности, было безгранично. После традиционного кофе главный инженер завода показал стапеля, на которых стоял почти готовый танкер для советской страны.

Затем их повезли в горы, на Динарское нагорье, где в последний год войны шли тяжелые партизанские бои. Сейчас здесь был праздник. Нарядно одетые в национальные костюмы люди с музыкой, песнями и танцами веселились прямо на зеленных склонах холмов. Здесь же была устроена ярмарка народных ремесел. Но к приезду иностранцев люди отнеслись настороженно. И ребята постарались быстрее покинуть чужой праздник.

Пребывание в Югославии приближалось к концу. Группа покинула гостеприимный Сплит и переехала в Загреб. Здесь их разместили в приличной гостинице и предоставили самим себе.

Вечер Сергей провел в гостях у Ягоды. Она жила в маленькой однокомнатной квартирке в центре города. Комната была очень скромно обставлена. Его удивило отсутствие книг, и поразила миниатюрная кухня, совмещенная с ванной, которая была отделена только полиэтиленовой занавеской. Ягода объяснила:

— Так живут многие в Загребе, потому что квартиры здесь очень дорогие.

Время прошло за разговором обо всем. Она вернулась из Союза с сильными впечатлениями и засыпала Сергея вопросами. Ее многое восхищало, но многое было непонятно.

— Почему вас не уважают в собственной стране? Почему в такой богатой и культурной стране народ живет бедно и поведение людей бескультурно?

Увидев благоустроенную и доброжелательную Югославию, Сергей понимал, почему Ягода задает такие вопросы. Но ответить на них откровенно он не мог, хотя теперь задумывался над многим, что раньше казалось ему самоочевидным.

На следующий день все отправились за покупками. Ребятам еще в Москве обменяли «ленинские десятки» на югославские «динары». В Загребе было два типа магазинов. Одни — большие, так называемые «народные», похожи на советские универмаги. Здесь товары были сравнительно дешевыми. Продукты — значительно дороже. А вот в маленьких частных, «кооперативных», магазинчиках, — тут же рядом, на соседних улочках, — цены были во много раз выше.

Сергей купил себе вполне приличный черный костюм (свой первый в жизни костюм) и белую нейлоновую рубашку. Почти все купили какие–то книги, конечно, на английском языке. Удержаться было невозможно. Сергей приобрел «Архипелаг ГУЛАГ» и Оксфордский словарь. Видя все это изобилие в магазинах, очень трудно было отделаться от навязчивой мысли, почему у нас этого нет?!

Вечером состоялся прощальный ужин в одном из уютных ресторанчиков города, снятом на всю ночь. Здесь ребята встретились со многими из югославской группы, побывавшей в Ленинграде. Вечер прошел прекрасно. Выпито было очень много. Пели русские, югославские песни, танцевали под оркестр. Говорили на разных языках, кто какой знал или понимал.

В связи с этим с Сергеем произошел забавный случай. В разгар вечера к нему подсели два незнакомых югослава, здорово уже «поддатые» (или «прикидывавшиеся») и завели странный разговор, из которого он понял, что они приняли его за «своего», т. е. «кэгэбешника». Он рассмеялся и спросил:

— С чего это вы пришли к такому выводу?

Их ответ был оригинальным.

— Ты, — сказал один, — все понимаешь, но делаешь вид, что не знаешь нашего языка.

— А еще, ты пьешь наравне со всеми, а не пьянеешь, — добавил уверенно другой.

На это возразить Сергею было нечего. Оно так и было. За месяц пребывания в стране он, действительно, вполне сносно начал понимать хорватский и сербские языки, но говорить на них, естественно, не пытался. А пить он в то время умел. Иначе на комсомольской работе долго не удержишься. Не мог же он сказать своим собеседникам: «Ребята, вы ошиблись, я — не тот, за кого вы меня приняли. А тот — совсем другой и сидит за столом рядом с вами, не догадываясь, кто вы такие». «Рабочий» с Кировского завода набрался уже так, что лез ко всем, пытаясь «объясниться», что он «свой парень» и всех «любит».